Что скрывается за привычкой говорить о себе в третьем лице

Привычка рассуждать о себе любимом в третьем лице или во множественном числе, то есть вместо «я» говорить «она» или «мы», нарочито называть себя, как в детстве, по имени – есть у многих

Иногда такая манера речи раздражает окружающих, иногда вызывает улыбку. 

Психологи уверяют – не всё так просто. Возможно, наша психика посылает сигналы: «Мне некомфортно. Я нуждаюсь в защите!» А возможно, подсознательно мы так ищем путь, чтобы стать мудрее. Разбираемся вместе с психологом Екатериной Пятковой.

«Саша хочет кушать»

Екатерина Пяткова– Гипотез, почему происходит такое «отделение» от самого себя, множество, – говорит Екатерина Пяткова. – С одной стороны, причина может скрываться в некотором инфантилизме. «Маша пошла. Саша хочет кушать» – так обычно говорят о себе дети лет до трёх. Но если в два-три года это звучит нормально, то в речи взрослого, считают представители гипотезы инфантилизма, это может свидетельствовать о внутренней незрелости, о желании занять позицию ребёнка или «присоседиться» к кому‑то: «Мы тут решили». По сути, решение‑то может быть единоличным, но это – способ спрятаться за «мы».

В основе другой теории – нарциссизм. Когда человек говорит так о себе, он любуется собой. Подобное явление – гибрис – было описано ещё в Древней Греции. И использовалось применительно к действиям человека, наделённого властью, который взирал на всех с оскорбительным высокомерием. То есть это такое королевское «мы» и открытое желание доминировать.

У «короля», как правило, утрачивается адекватная оценка ситуации. Получив власть, он ею упивается. Но интересный момент – когда эту власть у него отнимают, ощущение высокомерия уходит. «Король» теряет свою «корону», и его королевское «мы» исчезает.

Подобное «многоличие» свойственно и людям с психическими нарушениями, когда в силу заболевания сложно провести самоидентификацию. При этом «Я» очень часто теряется, и в речи происходит замена этого местоимения.

Держим дистанцию

Но в психологии есть и другие теории. Так, например, обращение к себе в третьем лице – ментальный приём, который успешно используют в психологических практиках. Приём помогает справиться с неприятными эмоциями. Эффект заключается в том, что мысли о себе и других людях обрабатываются у нас в разных зонах головного мозга. И мы легче прощаем ошибку кому‑то, чем себе самому. И гораздо легче переносим плохие новости о посторонних, не так стыдимся из‑за неудач приятеля, как могли бы стыдиться за себя.

Это ещё и такая возможность избежать самобичевания. Использование местоимения в третьем лице – «он», но не «я», своего имени вместо «я» – позволяет мозгу легче и более беспристрастно обрабатывать информацию при стрессовой ситуации.

Приём дистанцирования помогает психике защититься. Он широко используется в реабилитации людей, прошедших боевые действия.

Благотворный эффект дистанцирования, в частности, исследовали учёные Мичиганского университета. Было отмечено, что участники эксперимента более уверенно и убедительно выступали, когда говорили от третьего лица. Они испытывали меньше стыда, меньше смущались, чувствовали себя намного лучше эмоционально.

Это подтвердило и сканирование мозга подопытных – размышления от первого лица неизбежно активировали зоны, связанные с негативными процессами, относящимися к себе. А при рассуждениях от третьего лица  такой активности не наблюдалось.

«Эффект Бэтмена»

В психологии хорошо известен и «эффект Бэтмена», который применяют в работе с детьми. Ребёнку, пережившему непростую ситуацию, предлагается рассказать об этом от лица значимого супергероя – дистанцирование от имени игрушки. И, включаясь в игру, «Бэтмен» начинает озвучивать то, что никогда бы не рассказал от собственного имени.

Взрослым надо быть очень внимательными. Если ваш малыш вдруг «ни с того ни с сего» начинает говорить от имени героя или своей игрушки: «А зайчик слышал…» – возможно, он пытается так донести до вас что‑то важное, поделиться своими страхами.

Иногда перенос подобной модели поведения переходит и во взрослую жизнь. И говоря о себе не «я», а по имени – «Люба видела» – легче рассказать о своих эмоциях и негативных переживаниях. Это ещё и сигнал нашей психики: «Я дистанцируюсь от проблемы».

Усидеть на двух стульях

В психологической практике есть особая техника – «два стула». Она используется, когда необходимо «достать» свою внутреннюю субличность, например, внутреннего критика или плаксу. Цель практики – разобраться в себе, понять, как уживаются эти личности внутри меня. Пересаживаясь со стула на стул, находясь в таких качелях, при помощи терапии мы осознаём эти состояния и учимся управлять ими.

Интересна и другая точка зрения о пользе дистанцирования. Канадский психолог Игорь Гроссман на протяжении многих лет изучает такое состояние как мудрость. Опираясь на результаты исследований, он утверждает, что привычка говорить о себе в третьем лице способна сделать нас мудрее.

В работе Гроссмана используется такое понятие как иллеизм – термин был придуман в начале XIX века, его значение – «Я не Я». То есть, опять же, рассуждение не о своей ситуации, а о проблеме условного друга позволяет взглянуть на проблему с точки зрения фактов. А туман из эмоций рассеивается.

Люди всегда были склонны к самокопанию. Это вечный путь стремящихся к познанию себя, стремящихся к мудрости. Но зачастую идти по этому пути мы не умеем. И пытаясь поразмышлять о себе, начинаем ворошить тягостные мысли и заботы. В итоге делаем ещё хуже – это не самокопание, а, скорее, самозарывание.

Поэтому приём иллеизма, который Гроссман успешно использовал при психологическом сопровождении людей с депрессиями, может помочь и при познании себя, так как не позволяет нам утонуть в эмоциях.

Секрет мудрости раскрыт?

Гроссман, пытаясь создать методику измерения мудрости, экспериментальным путём пришёл к выводу, что мудрость – это некая «конструкция», состоящая из разумных рассуждений, которая определяет то, как мы ориентируемся в жизненных проблемах. То есть раз существуют определённые показатели мудрости, то их можно улучшить, а значит – развить собственную мудрость.

Суждения подопытных измерялись по специальной шкале: беспристрастность, принятие во внимание других точек зрения, способность находить компромиссы… Было обнаружено, что показатель мудрости значительно точнее, чем показатель тестов на интеллект. А благополучие и удовлетворённость отношениями напрямую связаны с мудростью.

Эксперименты продемонстрировали силу отстранённого подхода. Оказалось, что участники вели себя скромнее и с готовностью принимали альтернативные взгляды, когда говорили о себе в третьем лице. Они также на протяжении месяца вели дневник, в котором описывали всё, что происходило в их повседневной жизни. Но по условиям эксперимента половина группы вела дневник от первого лица, половина – от третьего. В итоге «якающая» группа не показала особой динамики, а те, кто практиковал иллеизм, напротив, стали более рассудительными.

Возможно, этот метод обучению рассудительности стоит и нам взять на вооружение? И попробовать вести личный дневник иллеистического направления в качестве ежедневной практики: «Какой замечательный день! Катя сегодня проснулась в хорошем настроении…» Появляется ощущение – я смотрю на себя и события, которые со мной происходят, со стороны – на расстоянии. А ведь не зря говорят, что большое видится именно на расстоянии.

Наталья ПАРАХНЕВИЧ

«Привычка говорить о себе в третьем лице или используя королевское «мы»»

В только что вышедшей в России книге «История болезни. Недуги мировых лидеров последнего столетия» (СПб.: «Амфора», 2011) известный британский политик, в прошлом министр иностранных дел Великобритании Дэвид Оуэн анализирует связь между психическим состоянием мировых лидеров и проводимой ими политикой. «Власть» публикует фрагмент этой книги.

Слово «гибрис» не является медицинским термином. В самом простом своем значении оно использовалось в Древней Греции применительно к действиям человека, наделенного властью, взирающего на всех с оскорбительным высокомерием. .. Аристотель в «Риторике» обращается к тому аспекту влечения, которое Платон обозначает как гибрис, и утверждает, что удовольствие, доставляемое осуществлением гибриса, состоит в показном проявлении человеком своего превосходства…

В наблюдении за политическими лидерами меня особенно интересует гибрис, проявляющийся как утрата некоторого рода способности. Очень знакомая схема прослеживается в карьерах ведущих политиков, которым успех вскружил голову, внушив пренебрежение к советам, идущим вразрез с их собственными убеждениями, а иногда и к любым советам вообще, которые всем своим поведением как будто бросают вызов самой действительности, окружающему миру…

Мне хотелось бы выяснить, связано ли гибристическое поведение с определенными типами личности, существует ли предрасположенность к гибрис-синдрому, а кроме того, понять, предрасположены ли люди с таким типом личности к политической карьере. Еще более интересно, могут ли политические лидеры, обладающие иным типом личности, тем не менее проявлять признаки гибрис-синдрома лишь вследствие того, что им вручена политическая власть. Иными словами, способно ли пребывание во власти само по себе привести к изменениям в психике, которые выливаются в гибристическое поведение? Полагаю, имеет смысл называть это гибрис-синдромом, который может развиваться у людей, пребывающих во власти…

Поведенческие проявления гибрис-синдрома обычно выражены тем больше, чем дольше лидер пребывает на своем посту. Такой диагноз может быть поставлен, если у политика наблюдается более трех симптомов из следующего примерного списка:

нарциссическая склонность рассматривать окружающий мир преимущественно как арену приложения своей власти и стяжания личной славы, а не источник проблем, которые требуют прагматического подхода, не допускающего концентрации внимания на собственной персоне;

тяготение к действиям, которые покажут политика в хорошем свете, улучшат его политический имидж;

неумеренное внимание к своему общественному образу, создаваемому впечатлению;

мессианский тон при обсуждении собственных свершений, предрасположенность к самовозвеличиванию;

отождествление себя с государством, а своего мировоззрения и интересов — с взглядами и интересами всего общества;

привычка говорить о себе в третьем лице или используя королевское «мы»;

неумеренная убежденность в своих суждениях и пренебрежение к советам или критике;

чрезмерная вера в себя, граничащая с ощущением всемогущества;

уверенность в том, что лидер может быть судим не столько земным судом собратьев-политиков или общественного мнения, сколько высшим судом — Истории или Бога;

отсутствие малейших сомнений в том, что высший суд его оправдает;

тревожность, опрометчивость, импульсивность;

потеря чувства реальности, часто сопровождающаяся растущей самоизоляцией;

приверженность своему «широкому взгляду», его нравственной чистоте, затмевающей все прочие аспекты, такие как практичность, издержки и вероятность нежелательных последствий; упрямое нежелание изменять политический курс;

вытекающая отсюда политическая некомпетентность, которую можно назвать гибристической: дела идут плохо, потому что чрезмерная самоуверенность помешала лидеру войти во все детали и частные подробности избранного политического курса. ..

Большинство личностных синдромов проявляется к восемнадцатилетнему возрасту и затем сопровождают человека всю жизнь. Гибрис-синдром в этом отношении отличен от других: он обнаруживается в поведении лидера, только пока тот пребывает у власти (и после того, как он успел некоторое время ею попользоваться), и быстро пропадает с утратой власти. В этом смысле гибрис-синдром — скорее профессиональная деформация характера, нежели его изначальная особенность. И вероятность деформации отчетливо определяется обстоятельствами, в которых политик несет государственную службу. Ключевыми внешними факторами здесь, видимо, выступают чрезвычайно большой успех в достижении и удержании власти; политическая ситуация, максимально благоприятная для укрепления личного авторитета лидера; длительность пребывания у власти.

почему привычка говорить о себе в третьем лице делает нас мудрее — Нож

Сократу приписывают афоризм «Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить» и призыв «познай самого себя» — кредо стремящихся к мудрости. Но существуют ли на самом деле правильные и неправильные способы размышлять о себе?

Обычное ворошение мыслей, процесс проговаривания про себя своих забот — точно не вариант. От такого вы, скорее всего, только завязнете в привычных убеждениях и утонете в эмоциях, от которых пытались отстраниться.

Исследования показывают, что у любителей такого самокопания часто возникают проблемы с принятием решений в стрессовых ситуациях, а еще они гораздо больше расположены к депрессии.

Альтернатива — древний риторический прием, поклонником которого были Гомер и Юлий Цезарь: говорение о себе в третьем лице. Термин «иллеизм» для него придумал в 1809 году поэт Сэмюэл Кольридж, образовав слово от латинского ille — он, оно, то есть «не-я». Если рассуждать не о своей ситуации, а о проблеме условного друга, позиция «Дэвид был расстроен тем, что…» позволяет взглянуть на проблему с другой точки зрения и рассеять сгустившийся вокруг нее туман из эмоций.

Опубликовано множество исследований о пользе иллеизма; в свежей статье группы американских и канадских ученых под руководством Игоря Гроссмана также обнаруживаются долгосрочные позитивные последствия этого подхода: большая ясность мышления, лучшая эмоциональная регуляция.

Авторы полагают, что благодаря методу иллеистского дневника развитие мудрости становится простой ежедневной практикой.

Гроссман и его команда задались целью подвести основательную экспериментальную базу под исследования такого свойства, как мудрость, до сих пор не изучавшегося научно из-за расплывчатости его определения. В одном из предыдущих исследований ему удалось создать методику измерения мудрости, коррелирующую с цифрой IQ. Суждения подопытных измерялись по шкале, факторами которой были интеллектуальная беспристрастность, принятие во внимание других точек зрения, осознание неопределенности и способность находить компромиссы.

Гроссман обнаружил, что «показатель мудрости» значительно точнее, чем результаты тестов на интеллект, указывал на эмоциональное благополучие и удовлетворенность отношениями. Разрабатывая это направление, психолог и обнаружил силу отстраненного подхода: участники экспериментов вели себя скромнее и с большей готовностью принимали альтернативные взгляды, когда говорили о себе в третьем лице.

В следующем исследовании группа Гроссмана попросила триста участников фиксировать сложные для них социальные ситуации. Два независимых психолога оценивали их мышление по упомянутой выше шкале мудрости. Респонденты должны были на протяжении четырех недель вести дневник, описывая подобные ситуации, с которыми они сталкивались в повседневной жизни — например, спор с коллегой или плохие новости. Половину участников попросили делать записи от первого лица («сегодня я»), другую половину — от третьего («сегодня он/а»). Через месяц тест на мудрое мышление повторялся.

Итоги эксперимента оказались такими, как и предполагали ученые: контрольная «якающая» группа не показала сколько-нибудь значимой динамики, те же, кто практиковал иллеизм, стали более рассудительными.

Эти результаты удивительны, в частности, потому, что привычка рассуждать о себе в третьем лице в нашем обществе считается детской — или же воспринимается как проявление нарциссизма (явная противоположность мудрости). Кольридж считал иллеизм хитростью, призванной прикрыть эгоизм. Кстати, Дональд Трамп часто говорит о себе в третьем лице — что бы это ни значило.

В заключении группы Гроссмана говорится, что было бы полезным узнать, распространяется ли эффект иллеизма и на рассуждения о других вещах, а не только на волнующие участников эксперимента проблемы и конфликты. Вполне возможно, что отстранение помогает и там: раньше, например, было доказано, что внутренний монолог ведет к ошибкам при игре в покер, а успешность при игре на бирже зависит от умения владеть эмоциями.

Человек говорящий о себе в третьем лице. | Психология. Ментализм.

Привычка рассказывать о себе в третьем числе, может показаться кому-то раздражающей. На самом деле говорящий таким образом человек вовсе не обязательно стремится самоутвердиться за чей-то счет и выделиться на фоне остальных. О чем может говорить такая манера общения?
Если человек говорит о себе в третьем лице, употребляя вместо «Я» местоимение «Он/Она» или вообще, называя себя по имени, он скорее всего относится с юмором к своей жизни и привычкам. Психологам удалось установить, что именно общение в такой форме позволяет максимально эффективно донести до собеседника цель и интересы человека.
Если дело касается чиновника или человека, занимающего высокий пост, он действительно может психологически наслаждаться своей важностью. Некоторые даже говорят о себе во множественном числе, употребляя местоимение «Мы».
Но простые люди вряд ли станут морально возвышать себя над другими, рассказывая о своей жизни и деятельности от третьего лица. Зачастую такая манера общения употребляется для того, чтобы показать ироничность отношения к себе.
Вероятно, что человек стесняется рассказывать какие-то жизненные моменты, и переходит на такой тип повествования, который позволяет ему более свободно и с юмором описать ситуацию, одновременно не ощущая ответственности за случившееся.

Эксперимент

В психологии существует особый эксперимент, в ходе которого его участники рассказывают о себе, говоря от первого, второго или третьего лица и в единственном или множественном числе. При этом они с удивлением отмечают для себя, как меняется их отношение к тому, о чем они рассказывают, и самоощущение в зависимости от того, от какого лица они говорят.
Так вот, если участник эксперимента говорит о себе в третьем лице или называет себя по имени — ему становится легко шутить над собой.
Кроме того, он может легче доносить информацию связанную с ним.
Говоря таким образом человек не чувствует себя эмоционально вовлечённым в эту ситуацию, но в то же время остаётся максимально собранным и сосредоточенным.

Некоторые психологи считают такую привычку отрицательной.Она может свидетельствовать о том, что у человека слишком низкая самооценка, а в особо сложных случаях речь может идти даже о комплексе неполноценности. Иногда привычка говорить о себе в третьем лице свидетельствует о начальной стадии шизофрении.

Если вы обладаете привычкой рассказывать о себе от третьего лица, не стоит расстраиваться. Ведь у всех людей есть недостатки, а этот не считается таким уж ужасным, чтобы впадать в уныние.

Почему я иногда говорю о себе в третьем лице (главное, чтобы никто не слышал)

Летом 2010 года звезда американского баскетбола Леброн Джеймс впервые в карьере получил статус свободного агента и решил перейти из своего родного клуба «Кливленд Кавальерс» в другую команду — «Майами Хит». Джеймса можно было понять: он хотел профессионального роста, а новый клуб, куда одновременно переходили еще два сильных игрока, давал такую возможность.

Уход Джеймса вызвал бурю негодования как у руководства «Кавальерс», так и у болельщиков — некоторые даже публично сжигали футболки с номером баскетболиста. Очевидно, решение далось тяжело. В телевизионных интервью того времени Джеймс выглядит немного растерянным, а в одном из них произносит странную фразу: «Чего я точно не хотел, так это принимать решение на эмоциях. Я хотел действовать в интересах Леброна Джеймса и поступать так, чтобы Леброн Джеймс был доволен».

Обращение к себе в третьем лице только добавило раздражения и вызвало разговоры о чрезмерно раздутом эго Джеймса. Но, как позже стали отмечать психологи, это заявление знаменитости на самом деле было очень удачным ментальным приемом, который помогает справиться с неприятными эмоциями.

Мысли о себе и мысли о других людях обрабатываются в разных зонах головного мозга, и, как вы прекрасно знаете, по-разному в нас отзываются. Мы легче прощаем ошибку другу, чем себе, гораздо проще переносим плохие новости о посторонних людях и не так стыдимся за неудачное выступление приятеля, как могли бы стыдиться за свое. Поскольку мысли и язык связаны напрямую, использование имени или местоимения в третьем лице позволяет мозгу легче обработать стрессовую ситуацию; психологи называют это дистанцированием.

Профессор психологии из Университета Мичигана Итан Кросс провел с коллегами много исследований, указывающих на благотворный эффект языкового дистанцирования.

В одном из них участникам нужно было произнести речь как будто при приеме на работу. При этом участников намеренно поместили в довольно стрессовую ситуацию: их выступления слушали три специально нанятых актера, которых попросили не выражать никаких знаков одобрения — по большей части просто сидеть с каменными лицами. Любой человек, произносящий речь, знает, что нет ничего хуже отсутствия реакции у слушателей. При этом за спиной актеров еще и стояла большая видеокамера с мигающей красной лампочкой.

Испытуемых разделили случайным образом на две группы. Одной группе сказали, что для целей исследования им нужно перед выступлением описать свои чувства и ощущения от первого лица — то есть так, как мы обычно и делаем: «Я нервничаю… Я чувствую, что…» — и ответить на вопрос «Почему я испытываю то или иное чувство?». Другой группе дали абсолютно такое же задание, только попросили называть себя в третьем лице, по имени: «Майкл чувствует. ..», «Почему Майкл испытывает то или иное чувство?» и т.д.

Обе группы выступили, а затем записанные на видео презентации показали уже настоящей комиссии, при этом эксперты не знали, кто из участников к какой группе относился.

Что решили члены комиссии? Выступления участников из второй группы они оценили как более убедительные. Люди из второй группы также отметили, что ощущали меньше стыда и смущения во время выступления. А после теста они меньше прокручивали в голове сцену выступления — испытуемых намеренно оставляли в одиночестве на некоторое время, прежде чем объявить результат, и просили потом описать, что они чувствовали.

В одном из подобных исследований команда Кросса сканировала мозг участников при помощи фМРТ. Результаты показали, что размышления от первого лица неизбежно активируют зоны в медиальной префронтальной коре головного мозга, связанные с «негативными процессами, относящимися к себе», а рассуждения в третьем лице — нет. Более того, ведение внутреннего диалога в третьем лице улучшает эмоциональную реакцию без задействования зон мозга, отвечающих за сознательный контроль эмоций — по сути, это эмоциональное смягчение происходит автоматически. Наконец, рассуждения в третьем лице отнимают у мозга меньше энергии.

Разговор о себе в третьем лице выглядит легким безумием. Но, как отмечает Итан Кросс в подкасте The Happiness Lab, слава богу, его можно вести не вслух, а про себя — эффект будет тот же.

Я попробовал эту технику несколько недель назад, когда собрался сделать серию коротких интервью для ютуб-канала Reminder: в течение 13-15 минут я разговаривал по Zoom с известными предпринимателями, расспрашивая, как им и их компаниям удается справиться с кризисом, вызванным пандемией коронавируса. Естественно, не все герои, к которым я обращался, соглашались на интервью, и, чтобы не расстраиваться из-за очередного отказа, я, следуя совету Кросса, говорил себе: «[Имя] отказался поговорить с Максимом для его видеопроекта». (Хорошо, что этого никто не слышал. ) Я, конечно же, сожалел о неудавшемся разговоре, но, кажется, сильно меньше, чем мог бы.

Кросс рекомендует и другие формы дистанцирования. Одна из них — дистанцирование во времени — может снизить уровень тревожности, вызванный пандемией. Идея в том, чтобы смотреть на нынешнюю ситуацию из будущего, с расстояния двух лет, когда пандемия уже закончилась и все вернулось в норму. Это позволяет эмоционально не погружаться в пучину текущих проблем и, соответственно, принимать более качественные решения.

Еще один вариант дистанцирования получил название «эффект Бэтмана» — его можно использовать, чтобы помочь детям справиться со сложными задачами. Дети чувствуют себя более уверенно и тратят больше времени на выполнение задания, если их просят подумать о своих чувствах в третьем лице — например, от имени супергероя, который точно умеет контролировать свои эмоции и справляться с проблемами. Этот эффект описывает исследование психологов из Университета Миннесоты Стефани Карлсон и Рэйчел Уайт. В коротком ролике можно увидеть, как маленький мальчик тратит гораздо больше времени, пытаясь открыть ящик с игрушкой (ни один из ключей не подходит к замку), когда на его плечи накинут плащ Бэтмана. По словам Карлсон, психологическое дистанцирование позволяет маленьким детям действовать так, будто они на 12 месяцев старше.

Леброн Джеймс, как известно, дважды стал чемпионом НБА в составе «Майами Хит», а потом успел еще раз поиграть за «Кливленд Кавальерс», принеся и им звание чемпиона. В интервью он часто говорит о том, что ментально подготовиться к игре не менее важно, чем физически; свою тактику психологического тренинга он сконденсировал в прошлом году до серии 10-минутных аудиороликов, доступных подписчикам Calm — приложения для медитации. А исследование профессора психологии Итана Кросса, как он признается, во многом началось с того самого интервью, в котором Джеймс говорил о себе в третьем лице.

НАУКА

Kross, E., Bruehlman-Senecal, E., Park, J., Burson, A. , Dougherty, A., Shablack, H., Bremner, R., Moser, J., & Ayduk, O. (2014). Self-talk as a regulatory mechanism: How you do it matters. Journal of Personality and Social Psychology, 106 (2), 304–324. [pdf]

Фото на обложке: Thiago Matos / Pexels

Говорить о себе в третьем лице. Черта характера или психическое отклонение?

Когда человек говорит о себе в третьем лице, считается, что он имеет слишком завышенную самооценку и не воспринимает критики.

Обычно такая особенность присуща маленьким детям 3-х летнего возраста, но с взрослением ребенка эта привычка должна уйти бесследно. Также считается нормальным, когда родители говорят малышам: «Мама ушла на работу» или «Папа очень занят».

Во всех остальных случаях психологи видят небольшие психические отклонения.

Говорить о себе в третьем лице является первым признаком нарциссизма и эгоцентризма

Источник snob.ru

В простом разговоре обычные люди предпочитают говорить сами за себя, делясь уникальными идеями и впечатлениями. Как правило человек, рассказывая что-либо, говорит «я», используя местоимение и обозначая авторство своих слов.

Но иногда люди, которые говорят о себе в третьем лице, демонстрируют свое высокомерие и величие. Это своеобразный способ самоутверждения, хотя на самом деле они имеют имеют малозначимый социальный статус. Им удается все же привлечь внимание окружающих, но оно чаще всего является негативным.

Люди с признаками нарциссизма и эгоцентризма редко признают свои ошибки или недостатки. Они считают свое мнение всегда верным, а все остальные — ошибочными.

Самоирония и эксцентричность являются недостатками или достоинствами?

Источник onedio.ru

Многие люди являются эксцентричными по своей сути, но иногда сами этого не замечают. Они всегда пытаются привлечь к себе внимание окружающих и выделиться из общей массы, примеряя к себе различные образы и роли.

Иногда на пути к самовыражению опытным психологам у эпатажных личностей заметны признаки начальной стадии шизофрении.

Люди, обладающие самоиронией, иногда тоже говорят о себе в третьем лице, но делают это очень чутко и интеллектуально, что вызывает только положительные эмоции у окружающих.

При встрече с личностями, которым присуща необычная привычка ссылаться на себя в третьем лице, будьте осторожнее и обязательно обращайте внимание на то, как они относятся к вам и другим людям, что станет надежной проверкой их характера.

Навигация по записям

Как упоминание себя в третьем лице делает нас мудрее — The Idealist

Автор: Дэвид Робсон

Мы приписываем Сократу высказывание
о том, что «неисследующим жизнь жизнь не стоит жить», и что «познание
себя» — путь к истинной мудрости. Но есть ли правильный способ подобной
саморефлексии?

Простое размышление —
процесс переработки мыслей – само по себе не является решением. Оно может
привести к тому, что вы застрянете в рутине собственных мыслей и погрузитесь в
эмоции, которые могут сбить вас с пути. Исследования показали, что люди,
склонные к размышлениям, также часто страдают от проблем в принятии
решений под давлением и значительно чаще страдают от депрессии.

Вместо этого, согласно научным данным, вам следует освоить древний риторический метод, одобренный Юлим Цезарем и другими мыслителями, известный как «иллеизм» — или способность говорить о себе в третьем лице (термин был придуман в 1809 году поэтом Сэмюэлем Тейлором Кольриджем и происходит от латинского ille, что в переводе означает «он, тот»). Если бы я обдумывал спор, который у меня был с другом, например, я мог бы начать с внутреннего размышления: «Дэвид почувствовал разочарование в том, что…» Идея состоит в том, что это небольшое изменение в перспективе может развеять ваш эмоциональный туман личных предубеждений.

Значительная часть исследований показала,
что такого рода размышление от третьего лица может временно улучшить
процесс принятия решений. Согласно материалам PsyArxiv, подход также может
принести долгосрочную пользу мышлению и эмоциональной устойчивости. По
мнению учёных это «первое доказательство того, что познавательные и
аффективные процессы мышления можно освоить в повседневной жизни».

Полученные данные являются продуктом
исследований психолога Игоря Гроссмана из Университета Ватерлоо в Канаде, чья
работа в области психологии мышления была одним из вдохновителей моей недавней
книги об интеллекте и о том, как мы можем принимать более мудрые решения.

Цель Гроссмана — создать сильную
экспериментальную базу для изучения «мудрости», понятия, которое долгое
время считалось слишком туманным для научных исследований. В одном из своих ранних
экспериментов он установил, что разумные рассуждения можно измерить и что, как
и в случае с IQ, оценки людей имеют значение. Он сделал это, попросив
участников обсудить вслух личную или политическую дилемму, которую он затем
оценил по различным элементам мышления, долгое время считавшихся важными
показателями мудрости, например интеллектуальное смирение, способность
принимать точку зрения других, признание неопределенности, способность искать и
находить компромисс. Гроссманн обнаружил, что эти оценки разумного мышления
были намного лучше, чем тесты интеллекта при прогнозировании эмоционального благополучия
и удовлетворенности отношениями – тем самым он поддержал идею о том, что мудрость,
определяемая этими качествами, представляет собой уникальную конструкцию,
которая определяет то, как мы ориентируемся в жизненных проблемах.

Работая с Итаном Кроссом в Мичиганском университете в Соединенных Штатах, Гроссманн также искал способы улучшить эти показатели — с помощью нескольких поразительных экспериментов, демонстрирующих силу иллеизма. В серии лабораторных экспериментов они обнаружили, что люди, как правило, более скромны и готовы рассмотреть другие перспективы, когда их просят описать проблемы от третьего лица.

Представьте, например, что вы
спорите со своим партнером. Принятие перспективы третьего лица может помочь вам
понять чужую точку зрения или принять пределы вашего понимания рассматриваемой
проблемы. Или представьте, что вы рассматриваете возможность переезда. Изучение
отдаленной перспективы может помочь вам более беспристрастно взвесить
преимущества и риски.

Однако это более раннее исследование включало только кратковременные вмешательства, что означает что на тот момент было не ясно, станет ли более разумное рассуждение долгосрочной привычкой при регулярной практике иллеизма.

Чтобы внести ясность в результаты
научной работы, другая исследовательская группа Гроссмана попросила около 300
участников описать сложную социальную ситуацию, в то время как два независимых
психолога оценивали их по различным показателям разумного мышления
(интеллектуальное смирение и т. д.). Затем участники должны были вести дневник
в течение четырех недель. Каждый день им приходилось описывать ситуацию, с
которой они только что столкнулись, например, несогласие с коллегой или плохие
новости. Половине было предложено сделать это от первого лица, в то время как
другим было предложено описать свои испытания с точки зрения третьего лица. В
конце исследования все участники повторили тест разумного мышления.

Результаты Гроссмана были именно такими, как он рассчитывал. Хотя участники контрольной группы не показали общих изменений в своих оценках, основанных на мудрых рассуждениях, у тех, кто использовал подход иллеизма выросли показатели интеллектуального смирения, понимания перспектив и способность находить компромисс.

Дальнейшая стадия исследования
позволила предположить, что эта вновь обретенная мудрость также
способствовала большей эмоциональной регуляции и стабильности. После четырёхнедельного
ведения дневника участники должны были написать предположения на тему того, как
их чувства доверия, разочарования или гнева по поводу поведения близкого члена
семьи или друга меняются в течение следующего месяца — затем, после того, как
тот месяц истек, они рассказывали о как все прошло на самом деле.

В соответствии с другой работой
по «аффективному прогнозированию», люди в состоянии контроля переоценили
свои положительные эмоции и недооценили интенсивность своих отрицательных
эмоций в течение месяца. Напротив, те, кто вел дневник от третьего лица, были
более точными. При ближайшем изучении выяснилось, что их негативные чувства в
целом были более приглушенными, и поэтому их позитивные прогнозы оказались
более точными. В результате получилось, что мудрые рассуждения позволили им
найти лучшие способы справиться с ситуацией.

Я нахожу эти эффекты эмоций и мышления особенно интересными, учитывая тот факт, что иллеизм часто считается признаком инфантильности или нарциссической личности — полная противоположность личной мудрости. Кстати, политики очень часто могут использовать иллеизм в чисто риторических целях, но применительно к подлинному размышлению он представляется мощным инструментом для более разумных суждений.

Как отмечают исследователи, было
бы интересно узнать, применимы ли подобные преимущества к другим формам принятия
решений, а не только к личным дилеммам, рассмотренным в исследовании Гроссмана.
Есть основания думать, что это так. Предыдущие эксперименты показали, например,
что размышления приводят к худшему выбору в покере (и поэтому опытные игроки
стремятся к отстраненному, эмоционально сухому отношению) и что более высокая
эмоциональная осведомленность и действия могут улучшить показатели на фондовом
рынке.

Тем временем работа Гроссмана
продолжает доказывать, что мудрость заслуживает тщательного
экспериментального изучения — с потенциальной пользой для всех нас.
Общеизвестно, что повысить общий интеллект за счет тренировки мозга очень
сложно, но эти результаты свидетельствуют о том, что приёмы разумных рассуждений
и принятия более эффективных решений доступны каждому.

Это адаптация статьи,
первоначально опубликованной в Исследовательском сборнике Британского
психологического общества.

Дэвид Робсон – журналист в области науки, специализирующийся вопросе поведения человеческого мозга. Его первая книга для BBC называется «Ловушка интеллекта: почему умные люди делают глупости и как принимать более мудрые решения» (2019).

Оригинал: Aeon

Почему вам следует говорить с собой от третьего лица

Согласно Библии, царь Соломон, царь Израиля, был невероятно мудрым человеком. Люди путешествовали повсюду, чтобы спросить его совета, в том числе две женщины, которые утверждали, что являются матерями одного и того же ребенка. Соломон придумал хитрый способ разрешить спор.

Мудрость Соломона, однако, относилась только к вопросам, внешним по отношению к нему. Его собственная жизнь «представляла собой хаос из неверных решений и неконтролируемых страстей», — писал Рэй Герберт в The Association for Psychological Science .«Он содержал сотни языческих жен и наложниц, а также любил деньги и хвастался своим богатством. Он пренебрегал инструктажем своего единственного сына, который вырос некомпетентным тираном. Все эти грехи и неверные суждения привели к окончательной гибели Царства ».

Это называется парадоксом Соломона. Независимо от того, основаны ли сказки о Соломоне историческими фактами или нет, они описывают, как мы часто оказываемся более мудрыми в том, чтобы помогать другим, чем мы сами с собой. В расстоянии между вами и другим есть что-то, что дает возможность более объективно оценить ситуацию и контролировать свои эмоции, а не позволять им затуманивать ваше мышление.

Но может быть удивительно простой способ преодолеть такую ​​дистанцию ​​и приблизиться к своим эмоциям, стрессу и проблемам с дистанции в духе Соломона: поговорить с самим собой от третьего лица.

Так вот, это предложение может вызвать определенную внутреннюю реакцию: разговаривать с собой от третьего лица в лучшем случае странно, а в худшем — раздражать, самовлюблённо или идиотично. «Подумайте об Эльмо ​​из детского телешоу« Улица Сезам »или о сильно раздражающем Джимми в ситкоме« Сайнфельд »- вряд ли образцы изощренного мышления», — писал научный журналист Дэвид Робсон в Исследовательском дайджесте Британского психологического общества .

Тем не менее, десятилетия исследований показывают, что такой разговор с самим собой внутри головы — также называемый «дистанционный разговор с самим собой», может помочь укрепить психологическую дистанцию, явление, которое приводит к лучшему эмоциональному регулированию, самоконтролю и даже мудрости.

Недавнее исследование в Clinical Psychological Science является последним в обширной работе профессора психологии Мичиганского университета Итана Кросса, доцента кафедры психологии колледжа Брин-Мор Арианы Орвелл и других.Это закрепило выводы о том, что когда люди используют для себя слова, которые они обычно оставляют для других — свое имя, местоимения от третьего и второго лица, — они лучше справляются с негативными эмоциями, даже в эмоционально напряженных ситуациях, и даже если они имеют историю с трудом справляться со своими эмоциями.

Разговор с самим собой на расстоянии также поднимает интересные вопросы о том, как язык влияет на наши эмоции, и подчеркивает важность психологической дистанции в целом — если вы чувствуете себя подавленным, посмотрите, помогает ли немного отдалиться от себя.

Люди обладают способностью к самоанализу, которая помогает нам решать проблемы или планировать будущее. Но когда случаются плохие вещи или возникают сильные отрицательные эмоции, это самоанализ может трансформироваться в своего более темного родственника: размышления. Вот когда мы в конечном итоге постоянно отвлекаемся от мыслей или погружаемся в негативные эмоции, беспокоясь о себе по кругу.

«Почему это происходит?» — сказал Кросс. «И есть ли способы улучшить самоанализ?»

Смотрите больше на VICE:

Когда мы боремся с такого рода бедствиями, мы склонны увеличивать масштаб, «почти исключая все остальное.Мы теряем способность принимать во внимание общую картину », — сказал Кросс. Тогда нам может быть трудно справиться с сильными эмоциями или найти способы эмоционального регулирования. Эмоциональное регулирование, если просто описать его, — это широкий набор стратегий, которые люди используют, чтобы изменить или модифицировать то, что они чувствуют.

В таких ситуациях может быть полезна возможность подумать о своем опыте с более отдаленной точки зрения. «Психологическая дистанция — это конструкция, которая существует уже давно», — сказал Кевин Окснер, профессор и заведующий кафедрой психологии Колумбийского университета.

Изучено множество различных стратегий, создающих дистанцию: вы можете изобразить человека или сцену, удаляющуюся от вас, вдаль, как первые строки в Star Wars . Было доказано, что даже физическое откидывание назад помогает легче выполнять трудную задачу.

«Все это уменьшит эмоциональный удар», — сказал Охснер.

Кросс наткнулся на разговор с собой от третьего лица около 10 лет назад, исследуя другие методы дистанцирования.Говоря с собой от третьего лица или даже от второго лица (местоимение «ты»), он обнаружил, что люди обходят стороной многие усилия, которые обычно прилагаются к попыткам изменить вашу точку зрения на более отдаленную.

«Идея заключалась в том, что меня по-прежнему увлекает, что у всех нас есть эти инструменты, встроенные в структуру языка, которые могут выполнять эту функцию дистанцирования смещения перспективы», — сказал Кросс.

Официальный термин для разговора о себе от третьего лица — иллеизм .У многих людей возникает внутренний монолог, который возникает, когда мы выясняем, что делать, размышляем о прошлом или руководствуемся повседневными ситуациями, но мы часто используем местоимения «я», «я», «мое» и «мое». .

В работе Кросса и его коллег они решили посмотреть, что произойдет, если они попросят людей изменить это. В одном исследовании они обнаружили, что разговор с самим собой от третьего лица может помочь людям справиться с эмоциональным расстройством, сопровождающим публичные выступления. Они также обнаружили, что дистанционный разговор с самим собой может быть эффективным для людей с социальной тревожностью, которые могут быть особенно склонны к стрессу и бороться с эмоциональной регуляцией.

Другие исследователи получили аналогичные результаты. Эрик Нук, доктор клинической психологии. студент Гарвардского университета и стажер медицинского колледжа Вейл Корнелл сказал, что в своей работе он и его коллеги просили людей переоценить или переосмыслить негативные образы, чтобы почувствовать себя лучше. Некоторые из его испытуемых спонтанно прекратили или сократили использование таких слов, как «я», «я», «мое» и «мое».

«Я был знаком с тем, что изучал Итан, поэтому я подумал:« О, боже мой, они спонтанно дистанцируются от своего языка! » — сказал Нук.Участники, которые дистанцировались от своего языка сильнее, были более успешными в регулировании своих эмоций.

Теперь есть доказательства того, что дистанционный разговор с самим собой может улучшить физическую работоспособность, как показано в исследовании, в котором у людей, которые разговаривали с собой от второго лица, улучшилось время езды на велосипеде. Разговор с самим собой на расстоянии также может помочь людям сделать выбор в пользу более здоровой пищи.

В 2017 году Брина Керр написала в The Cut, как она начала говорить о себе в третьем лице, когда она была на начальной стадии развода.«Если я собиралась пройти через это, мне нужно было представить себя кем-то другим», — писала она. «Думать о себе как о себе, о человеке, охваченном чувством вины и печали, не помогало. Итак, я поменял местами: я начал составлять план действий, как если бы я давал советы другу — кому-то, кто, как я знал, заслуживает заботы, кому-то, кого я любил, у которого тоже было мое имя. Это сработало.»

Один из самых интригующих аспектов дистанционного разговора с самим собой заключается в том, что как стратегия эмоционального регулирования, кажется, требуется очень мало усилий.В исследованиях изображений мозга, проведенных в сотрудничестве с Джейсоном Мозером, адъюнкт-профессором психологии Университета штата Мичиган, Кросс и его коллеги обнаружили, что внутренний разговор от третьего лица не только уменьшал эмоциональную перегрузку, но и области мозга, связанные с когнитивным контролем, не подвергались воздействию. овердрайв.

«Разговор с самим собой от третьего лица может представлять собой относительно легкую форму самоконтроля», — писали они в статье, опубликованной в Nature Scientific Reports в 2017 году.

Конечно, когда вы говорите о себе в третьем человек, это не так драматично, что вы забываете, что размышляете о себе и своем собственном опыте.Но это хорошо, — сказал Орвелл. Вы сохраняете привилегированный доступ ко всем деталям ваших эмоций и ситуаций, это просто дает возможность взглянуть немного более объективно.

И хотя самодистанционный разговор может быть лишь одним из способов психологического дистанцирования, различные типы психологического дистанцирования могут быть взаимосвязаны. Теория психологической дистанции на конструктивном уровне, предложенная Яаковом Тропом и Нирой Либерман, предполагает, что существуют разные типы психологической дистанции, и они связаны друг с другом.Психологическая дистанция может происходить через время, дистанция в пространстве, социальная дистанция и дистанция посредством абстракции. Они предположили, что, когда вы отдаляетесь на одной арене, другие области тоже становятся более удаленными.

Работа Нука подтверждает это: когда люди спонтанно перестали использовать столько местоимений от первого лица, они также использовали меньше глаголов в настоящем времени, увеличивая их временное расстояние. Вместо этого они использовали глаголы в прошедшем и будущем времени.

Охзнер сказал, что нам все еще нужно больше исследований о том, насколько краткосрочны или долгосрочные эффекты различных видов дистанцирования.Предлагает ли разговор о себе в третьем лице немедленное удовлетворение, но небольшое облегчение в долгосрочной перспективе? Существуют ли определенные виды дистанцирования — возможно, требующие больше усилий — которые более полезны в других ситуациях? Или, если все они взаимосвязаны, является ли дистанционный разговор с самим собой отличным способом достичь дистанцирования в целом?

«Это действительно интересный вопрос, — сказал Охснер. «Почему это происходит, если я говорю:« Чего хочет Кевин? » как будто я говорю о ком-то другом? Само по себе это переводит нас в такой режим, когда я больше не говорю обо мне.Я не оцениваю это по отношению к себе. Я оцениваю значение этого по отношению к кому-то другому ».

Психологические эффекты смены местоимений предполагают, что язык каким-то образом может формировать наши эмоциональные переживания.

Орвелл попытался объяснить это, исследуя такие местоимения, как «you», которое является одним из самых распространенных слов в английском языке. «Эти местоимения — такие как вы, он, она или они — уже гибки, когда мы используем их в повседневной речи», — сказал Орвелл.В лингвистике их называют шифтерами , потому что они легко меняют значение в зависимости от контекста. Это может быть одним из основных механизмов того, как это психологическое дистанцирование может происходить с такими небольшими усилиями и посредством использования языка. «Вы» — податливое слово: оно может относиться к любому другому конкретному человеку, но также и к людям в целом. Возможно, использование местоимения «ты» в отношении себя помогает нормализовать собственный стрессовый опыт.

«Мы так привыкли к постоянному изменению точек зрения, когда дело доходит до нашей интерпретации этих местоимений, может случиться так, что когда мы используйте их, чтобы размышлять о себе, это вызывает этот очень плавный сдвиг в перспективе от нашей эгоцентрической погруженной точки зрения к более отдаленной — где мы можем думать о себе, более похожем на то, как мы думаем о других людях », — сказал Орвелл.

Другое исследование показало, что разговор на иностранном языке об эмоциональных переживаниях также может обеспечить психологическую дистанцию, в то время как ругательства на иностранном языке оказывают меньшее эмоциональное воздействие.

Это смутно напоминает противоречивую лингвистическую теорию, называемую гипотезой Сепира-Уорфа, которая предполагала, что переживания, мысли и действия человека напрямую определяются языком, на котором он говорит, а это означает, что человек не может думать или испытывать то, что он нет языка для.Это известно как лингвистический детерминизм.

Нук сказал, что, хотя это исследование удаленного разговора с самим собой предполагает, что изменение языка может изменить ваше самочувствие, это не так резко, как предполагает гипотеза Сепира-Уорфа. Дело не в том, что, например, люди, использующие дистанционный разговор с самим собой, получают доступ к опыту, который не могут получить люди, которые этого не делают. Вместо этого, хотя дистанцироваться можно множеством способов, тонкие языковые изменения кажутся одной из простых точек доступа.

Так что насчет людей, которые говорят от третьего лица… вслух? «В народном представлении обычный контекст, в котором появляется иллеизм, — это когда люди сигнализируют о своей власти или статусе», — писал Крис Борн в журнале Mel Magazine .

Важно отметить, что исследование проводилось только на внутреннем дистанционном разговоре с самим собой, а не на разговоре с самим собой, который происходит вслух. Но Кросс предполагает, что, хотя мы можем рассматривать разговоры от третьего лица как нарциссическую черту, иллеизм в культуре и средствах массовой информации показывает, что это гораздо сложнее.

Люди, которых мы считаем очень разными по характеру и мотивам, достигли третьего лица: хотя Дональд Трамп упоминал себя в третьем лице, Малала в интервью с Джоном Стюартом тоже. Юлий Цезарь написал книгу о себе от третьего лица. Леброн Джеймс рассказал о себе на расстоянии в телеинтервью. Когда мы пишем резюме или биографию от третьего лица, это может быть удобнее, чем от первого лица. «Легче говорить о чьих-то достижениях», — сказал Кросс.«Если это правда, и это все предположения, это будет противоположностью нарциссизма, который мотивирует человека на это. Я думаю, это говорит о сложности этого явления ».

Орвелл считает, что, хотя люди могут использовать третье лицо по-разному, она не удивится, если между ними есть общие черты. — это , некоторые попытки дистанцироваться от себя, когда Трамп пишет в Твиттере свое собственное имя, и когда Дженнифер Лоуренс в интервью The New York Times начинает беспокоиться и говорит: «Держись за себя, Дженнифер.«

« В принципе, я думаю, что это сложно, — сказал Кросс. — Я не думаю, что мы понимаем, что мотивирует внешнюю речь. И это делает ее действительно захватывающей для нас, потому что это то, что мы могли бы изучить ».

Все эти различные способы использования третьего лица раскрывают кое-что о психологической дистанции и эмоциональной регуляции в целом: это инструменты, которые могут быть как полезными, так и бесполезными в зависимости от того, как и когда вы их используете.

Эмоциональную регуляцию можно использовать, чтобы избежать трудностей. эмоции, а не встречать их лицом к лицу, как в случае фобий, когда люди избегают встречаться с тем, чего они боятся.Важно то, что вы решите делать после дистанцирования, и что отличает адаптивную эмоциональную регуляцию от избегания. Когда вы достигнете этой психологической дистанции, вы сможете убежать от своих эмоций. Или вы могли бы снова погрузиться в свой опыт и бороться с этими эмоциями, но с несколько отстраненной точки зрения, — сказал Кросс.

«Когда вы отдаляетесь, люди ничего не чувствуют», — сказал Кросс. «Мы не выключаем эмоции. Мы просто немного снимаем остроту.Мы упрощаем противостояние действительно сильным отрицательным эмоциям ».

Орвелл сказал, что, как и большинство инструментов психического здоровья, дистанционный разговор с самим собой — это не волшебное лекарство от сложных расстройств, таких как социальная тревога, а всего лишь одна стратегия, которую люди могут найти полезно. Или нет. Для некоторых людей разговор о себе в третьем лице может показаться отталкивающим, а для них это не подход. Возможно, лучше подойдет другой вид психологического дистанцирования.

Многие подходы к когнитивно-поведенческой терапии включают методы для дистанцирования, например, терапия принятия и приверженности (ACT).В основе осознанности также лежит создание дистанции между вами и своими мыслями. Охснер указал, что один из компонентов буддизма увеличивает разрыв между импульсом и действием. «Многие медитации или практики, основанные на прозрениях, связаны с тем, чтобы сидеть с самим собой и наблюдать за собой в третьем лице», — сказал Охснер.

Найдите метод дистанцирования, который лучше всего подходит для вас: это основная идея. сказал, будет ли , а не , предлагать вслух говорить о себе в третьем лице просто потому, что у него нет никаких доказательств того, полезно ли это, вредно или безвредно.

И Орвелл сказала, что не будет рекомендовать людям придерживаться дистанцированной точки зрения 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, даже внутри компании. Это то, чем можно обладать во время сильного эмоционального стресса, когда такое расстояние помогает увидеть перспективу и не позволить эмоциям взять верх.

Тем не менее, бывают случаи, когда нам нужно больше психологической дистанции, чем другим. В исследовании, проведенном в 2017 году, Кросс, Орвелл и их коллеги обнаружили, что разговор с самим собой от третьего лица может уменьшить беспокойство и стресс людей по поводу вспышки Эболы, и он принесет наибольшую пользу тем, кто больше всего беспокоился.Это имеет убедительные последствия для людей, которые могут испытывать или продолжать испытывать повышенную тревогу по поводу текущей пандемии.

Помимо того, что вы чувствуете себя немного глупо, вам действительно нечего терять, пытаясь поговорить с собой от третьего лица, сказал Нук. «Делают ли они это наедине с собой или перед зеркалом перед работой или в журнале», — сказал Нук. «Все это отличные стратегии, которые стоит опробовать и посмотреть, работают ли они».

Следуйте за Шейлой Лав на Twitter.

Разговор с самим собой от третьего лица может успокоить эмоции

Нервничать по поводу предстоящей презентации или собеседования? Новое исследование предполагает, что вы сможете успокоить свое беспокойство — и на самом деле добиться большего успеха — просто поговорив с собой в третьем лице.

Исследователи обнаружили, что люди создают дистанцию ​​между собой и тем, что вызывает негативные эмоции, такие как страх или беспокойство, когда они разговаривают с самим собой от третьего лица.

«Это как бы переключает вас на другой режим переживания отрицательных эмоций, когда вы используете свое имя, а не слово« я »», — объяснил ведущий автор исследования Джейсон Мозер, доцент кафедры психологии программы нейробиологии. в Университете штата Мичиган. «Это похоже на то, что вы смотрите на это со стороны.”

Как это работает?

«Скажем, я готовлюсь к выступлению», — сказал Мозер. «Я могу сказать:« Джейсон действительно боится, что он провалит презентацию, и все они сочтут его глупым ». Или, поскольку полет — не мое любимое занятие, когда мы переживаем турбулентность, я могу сказать себе: «Джейсон действительно боится, что мы рухнем, что этот самолет упадет с неба». Это действительно помогает ».

Несмотря на то, что предыдущие исследования Мозера показали, что этот метод помогает людям справляться с отрицательными эмоциями, он хотел лучше понять , почему работает.Итак, он и несколько коллег провели пару экспериментов.

В одном из них они попросили 29 добровольцев дважды посмотреть набор тревожных и пугающих фотографий. Однажды они попросили добровольцев описать от первого лица, то есть используя «я», то, что они чувствовали, когда смотрели на картинки, начиная от человека, указывающего на них из пистолета, и заканчивая фотографиями, на которых изображены тяжело раненые. В другом прогоне добровольцы смотрели те же фотографии, но на этот раз им было сказано рассказать о своих чувствах от третьего лица.

Пока добровольцы смотрели и говорили, их мозговые волны измерялись с помощью электроэнцефалографа, который показал, что эмоциональная активность мозга быстро снижается, когда они обращаются к себе в третьем лице.

Во втором эксперименте 50 добровольцам просканировали мозг, поскольку они вспоминали болезненные переживания из своего прошлого. И снова им сказали думать о своих чувствах от первого или от третьего лица. Сканирование показало, что, когда люди говорили сами с собой от третьего лица, в той области мозга, которая участвует в обработке болезненных эмоциональных событий, было меньше активности.

«Возможно, вы думаете о плохом расставании или о том, что вас исключили из группы», — сказал Мозер. «Используя свое собственное имя, вы можете помочь успокоить свои эмоции или сбросить их после пережитого отказа».

Мозер подозревает, что разговор с самим собой от третьего лица может помочь людям с фобиями. Фактически, будущий эксперимент будет смотреть, поможет ли это людям, которые боятся собак или пауков.

Новое исследование подчеркивает силу языка, который мы используем для доступа к областям мозга, сказала Сесиль Ладусер, доцент кафедры психиатрии и психологии Университета Питтсбурга.

Эти открытия имеют большое значение для Марка Райнеке, профессора психиатрии и поведенческих наук Медицинской школы Файнберга Северо-Западного университета. «Когда мы рассказываем что-то от первого лица, возникает более тяжелая [эмоциональная] нагрузка, которая затрудняет четкое рассуждение о проблеме», — сказал Райнеке. «Если вы расскажете о проблеме от третьего лица, это позволит вам взглянуть на нее со стороны и получить более спокойный ответ».

От первого, второго и третьего лица — способы описания точек зрения

От первого, второго и третьего лица — способы описания точек зрения.

• От первого лица — это перспектива I / we .
• Второе лицо — это перспектива вы .
• От третьего лица — это перспектива он / она / оно / они .

Точка зрения от первого лица

Когда мы говорим о самих , наших мнениях и о том, что происходит с нами , мы обычно говорим от первого лица.Самый большой признак того, что предложение написано от первого лица, — это использование местоимений от первого лица. В первом предложении этого абзаца местоимения выделены жирным шрифтом. Мы, мы, наши, и сами — все местоимения от первого лица. В частности, это местоимения первого лица во множественном числе. Местоимения первого лица единственного числа включают I, me, my, my и self .

Вот совет: Если вы пишете электронное письмо, создаете презентацию или просто отправляете быстрый твит, Grammarly может вам помочь! Попробуйте приложение Grammarly, чтобы писать чище и впечатляюще.

Многие рассказы и романы написаны от первого лица. В таком повествовании вы находитесь в голове персонажа и наблюдаете, как история разворачивается глазами этого персонажа.

Точка зрения от второго лица

Точка зрения от второго лица принадлежит человеку (или людям), к которому обращается. Это точка зрения «вы». Еще раз, самый большой показатель второго лица — это использование местоимений второго лица: you, your, yours ,self, yourself .

Рассказы и романы, написанные от второго лица, существуют, но они гораздо реже, чем рассказы, написанные от первого или третьего лица.

Точка зрения от третьего лица

Точка зрения от третьего лица принадлежит человеку (или людям), о котором идет речь. Местоимения третьего лица включают он, его, его, себя, она, ее, ее, себя, это, его, себя, они, их, их, их, и сами .

Вы не всегда можете полагаться на местоимения, чтобы определить точку зрения предложения.Не во всех предложениях есть местоимения, особенно от третьего лица:

Но если вы посмотрите на это предложение и подумаете: «Майк — это не я», вы можете исключить первого человека. Вы также можете подумать: «Я не разговариваю с Майком», чтобы исключить второго человека. Остался третий человек.

Многие рассказы и романы написаны от третьего лица. В этом типе рассказов бестелесный рассказчик описывает, что делают персонажи и что с ними происходит. Вы не смотрите прямо глазами персонажа, как в повествовании от первого лица, но часто рассказчик описывает мысли и чувства главного героя по поводу происходящего.

Говоря от третьего лица

В большинстве случаев, когда люди говорят о себе, они говорят от первого лица. Было бы определенно эксцентрично говорить о себе в третьем лице все время, но вы можете делать это время от времени для комедийного эффекта или для привлечения чьего-то внимания.

Тина: Давай, на обед суши. Это любимая вещь Джеффа!
Том: Нет, Джефф ненавидит суши. Думаю, он предпочел бы буррито.
Джефф: Гм, у Джеффа есть голосование?

Газлайтеры используют третье лицо для драматического эффекта

ВАШИНГТОН, округ Колумбия — 25 апреля: президент Дональд Трамп часто говорит о себе от третьего лица…. [+] (Фото Win McNamee / Getty Images)

Гетти

Недавно у Андерсона Купера был сегмент на Anderson Cooper 360, в котором он указывал на использование президентом Трампом иллеизма или выступления от третьего лица. Третье лицо — это когда кто-то называет себя своим именем. Например, Трамп много лет говорит от третьего лица. Он даже дает себе прозвища. В ноябре 2018 года он написал в Твиттере: «Так здорово, что цены на нефть падают (спасибо, президент Т.)».

По словам Билла Гейтса, Трамп обращается к себе в третьем лице на личных встречах, а не только на митингах и пресс-конференциях.Так почему газлайтеры / нарциссы обычно говорят от третьего лица?

Во-первых, разговор от третьего лица отдаляет вас от ваших действий. Публикация сообщений от третьего лица в социальных сетях может быть более распространенной, если у вас посттравматическое стрессовое расстройство, потому что это помогает вам эмоционально дистанцироваться от травмы. Однако, если вы мировой лидер, использование третьего лица приобретет зловещий тон.

Когда газлайтер / нарцисс говорит от третьего лица, его заявление произносится так, как будто оно исходит от сторонника.Когда его цитата публикуется в СМИ, читатели, просматривающие новости, могут увидеть только цитату и предположить, что она принадлежит кому-то другому. Это придает цитате больше правдоподобия. Тогда это становится апокрифическим. Это форма распространения пропаганды. Газлайтеры / нарциссисты говорят с намерением, что ложь будет услышана столько раз, что она станет правдой, и что использование ими третьего лица придаст их цитатам больше влияния.

Если газлайтеры / нарциссисты чувствуют, что недостаточно людей хвалят их (они обычно и нереально так считают), они хвалят себя.Это может быть форма самоуспокоения, заверение газлайтера / нарцисса в том, что он достоин обожания.

Газлайтер / нарцисс, печально известный своей ложью, может сказать вам, что никогда не говорил о себе в третьем лице — он скажет вам, что вы, должно быть, ошиблись, это была цитата из кого-то другого. Газлайтеры / нарциссы будут придерживаться этой истории, даже если у вас есть видео доказательства использования ими третьего лица.

Что вы будете делать, если ваш работодатель, коллеги или член семьи говорят о себе в третьем лице? Некоторые пошли по пути использования третьего лица, надеясь, что газлайтер / нарцисс поймет, как это звучит.Однако газлайтер / нарцисс обычно не замечает того факта, что вы указываете на его поведение. На самом деле, они с большей вероятностью подумают, что вы пытаетесь им подражать, потому что, как думает газлайтер / нарцисс, вам действительно нравится, как они разговаривают.

Другой способ — ответить на утверждения газлайтера / нарцисса от третьего лица утверждением от второго лица. Например, один из самых известных сторонников иллеизма, Элмо, говорит: «Эльмо ​​любит смеяться». Если бы у вас был этот разговор с Элмо, вы могли бы ответить: «О, , вы, , любите смеяться.«Это тонкий способ сообщить вашему собеседнику, что вы обратили внимание на него, используя третье лицо, и вместо этого вы моделируете соответствующее использование».

Другой вариант — просто игнорировать использование человеком третьего лица. Этот вариант отнимает минимум вашей энергии, если вы действительно можете позволить грамматике этого человека и его намерениям сдвинуться с мертвой точки. Иногда, когда мы пытаемся что-то игнорировать, это становится еще большей проблемой. Это может привести к тому, что мы будем сыты по горло и будем выражать свой гнев и разочарование — и это будет нехорошо.Газлайтер / нарцисс любит, когда на них все внимание, независимо от того, является ли оно положительным или отрицательным. Таким образом, вы дали им расплату за то, что они использовали третье лицо.

Еще один вариант — полностью дистанцироваться от этого человека. Это намного проще сделать с друзьями, чем с лидером своей страны. Таким образом, вы делаете все возможное, чтобы поддерживать здоровую дистанцию ​​и устанавливать границы, включая отказ от контакта.

Преимущества разговора о себе от третьего лица

На языке поп-культуры он известен как «Джимми» — странная разговорная причуда, связанная с обращением к себе от третьего лица, названная в честь хваставшегося персонажа «Сайнфельда». о его баскетбольных навыках, как если бы он был самым большим фанатом самого себя.«О да, Джимми играл неплохо».

В профессиональном спорте и политике полно реальных Джимми, огромных личностей с отвратительной привычкой говорить о себе по имени. Сенатор Боб Доул подвергался безжалостным высмеиваниям в «Субботнем ночном эфире» за его боб-доулизмы. Леброн Джеймс, защищая свой неоднозначный переход из своего родного города Кливленда в Майами Хит, как известно, сказал: «Я хотел сделать то, что было лучше для Леброна Джеймса … чтобы сделать его счастливым».

В Соединенных Штатах есть «Джимми главный».«Президент Дональд Трамп неоднократно называл себя« Трамп »или« Дональд Трамп »в дебатах, интервью и, конечно же, в твитах. Отвергая обвинения в сговоре с Россией на президентских выборах 2016 года, Трамп написал в твиттере в 2017 году:« Возможно, Трамп только что провел отличную кампанию? »

Что вызвало такую ​​реакцию автора Дж. К. Роулинг.

Настоящий термин для разговора о себе в третьем лице — иллеизм, и у каждого кабинетного психолога есть теория, почему некоторые знаменитости являются бешеными иллеистами.Самое простое объяснение — это эго. По сути, их эго становится настолько большим и раздутым, что начинает жить собственной жизнью. То же и с нарциссизмом. Эти люди любят себя так сильно, что им нужно называть объект своей привязанности по имени.

Но правда в том, что не было проведено сколько-нибудь существенных исследований по вопросу о том, почему некоторые спортсмены, актеры и политики из первоклассного списка не могут скрывать свое имя от слов. Интересно, однако, что есть убедительные доказательства того, что обычные люди, такие как вы и я, действительно могут повысить нашу уверенность в себе с помощью простого трюка — думать о себе в третьем лице.

Итан Кросс — профессор психологии в Мичиганском университете, где он руководит лабораторией эмоций и самоконтроля. Кросс изучает способы, которыми люди регулируют свои эмоции, в том числе удобный трюк психологического дистанцирования, делая шаг назад от сильного гнева или боли, чтобы думать о ситуации как об объективном постороннем.

«Мы узнали, что язык дает людям инструмент психологического дистанцирования, — говорит Кросс, — включая язык, который многие люди используют спонтанно, даже не задумываясь о нем.»

Разговор с самим собой от третьего лица — усилитель эмоций

Оказывается, все мы, а не только знаменитости, занимаемся тем, что Кросс называет« разговором с самим собой от третьего лица », когда нам нужно немного эмоционального или психологического подъема. Может быть, такое случается в спортзале, когда нам хочется бросить курить за пять минут до эллиптического тренажера. «Давай, Дэйв. Протолкнись! »Или когда мы пытаемся набраться смелости попросить нашего босса о повышении.« Ты это заслужил, Дэйв! »

И это работает. В своей лаборатории Кросс проводил эксперименты, сравнивая производительность двух групп. в стрессовой ситуации одна группа, которой было предложено настроиться с помощью утверждений «я», и вторая группа, которая использовала утверждения «вы» и свое собственное имя.Когда участников попросили произнести импровизированную речь перед публикой — настоящая бомба стресса — группа Джимми пришла с более здоровым отношением, выступила лучше и после этого стала менее критичной к себе.

В более позднем исследовании Кросс провел фМРТ-сканирование мозга людей, которые разговаривали с самим собой от первого лица, а не от третьего. Сканирование показало, что мышление, ориентированное на «я», запускает области мозга, связанные с «негативными процессами самореференции», в то время как мышление в стиле Джимми — нет.Кроме того, разговор с самим собой от третьего лица, по-видимому, обходит когнитивные или «требующие усилий» части мозга. Другими словами, положительный эффект наступает автоматически.

«По сравнению с другими [стратегиями эмоциональной регуляции], разговор с самим собой от третьего лица может быть немного проще для людей», — говорит Кросс, который рекомендует всем попробовать в следующий раз, когда они испытывают стресс или эмоциональное возбуждение . «Затраты минимальны, а потенциальный результат ценен».

Означает ли все это, что Леброны, Джимми и Трампы мира говорят о себе в третьем лице, потому что они пытаются установить психологическую дистанцию ​​от стрессовых ситуаций? Возможно, говорит Кросс, но это не то, что он или кто-либо другой изучал.

Интересно, что в знаменитом ролике Леброна Джеймса, защищающего Леброна Джеймса, он также говорит интервьюеру: «Чего я не хотел делать, так это принимать эмоциональное решение». Возможно, для Джеймса лучший способ эмоционально дистанцироваться и принять объективное решение — это, как он выразился, делать то, что лучше всего для Леброна Джеймса, не обязательно для себя самого.

Одно важное различие между лабораторными экспериментами и самоназванием состоит в том, что участники исследования Кросса никогда не говорили вслух.Все разговоры с самим собой были внутренними или записаны на бумаге. Таким образом, все еще существует большая вероятность, что знаменитости, говорящие с самим собой, не эмоционально просвещены, но, как Джимми, просто придурки.

Чтобы снять стресс, попробуйте поговорить о себе от третьего лица

Фото: Bettmann / Bettmann Archive

Я начал говорить о себе в третьем лице в начале этого года, когда я проходил начальные стадии развода.Хотя я уверен, что многие разводы были более уродливыми и более стрессовыми, мой был достаточно плохим. И я оказался парализованным из-за этого беспокойства до такой степени, что в конце концов я взял выходной, чтобы подумать, потому что я был слишком отвлечен, чтобы работать.

Это было в тот день, гуляя по пляжу, чтобы очистить голову, я понял, что если я собираюсь пройти через это, мне придется вообразить себя кем-то другим. Думать о себе как о человеке, охваченном чувством вины и печали, не получалось.Итак, я поменял местами: я начал составлять план действий, как если бы я давал советы другу — кому-то, кто, как я знал, заслуживает заботы, кому-то, кого я любил, у которого тоже было мое имя. Это сработало.

Смейтесь сколько угодно, но исследования меня подтверждают. Согласно исследованию, недавно опубликованному в журнале Scientific Reports , говорить о себе как о ком-то другом — это относительно легкий способ подавить сильные негативные эмоции, такие как стресс и беспокойство.И эта техника, которая игнорируется большинством традиционной разговорной терапии, обещает людям, которые борются с волнами интенсивных, нежелательных мыслей и чувств.

Соавтор исследования Джейсон Мозер, доцент кафедры психологии в штате Мичиган, говорит, что это точно такая же техника, которую такие ученые, как он, исследуют последние пять лет. Это довольно просто сделать: когда возникают эмоциональные мысли, чувства и поведение, просто отбросьте «я» и используйте вместо этого «ты», «он» или «она».

Эта языковая настройка, объясняет Мозер, помогает людям достичь того, что называется психологической дистанцией: «Используя свое собственное имя и, возможно, местоимения от второго лица, они создают небольшое отделение от себя. Это заставляет вас думать о своих чувствах и мыслях, как будто вы смотрите на чужой опыт », — говорит он.

Мозер также отмечает, что многие люди уже используют эту технику, хотя ее часто неправильно понимают.Легенда баскетбола Леброн Джеймс, например, был назван эгоистом за то, что он назвал себя от третьего лица, что особенно запомнилось, когда Джеймс объявил, что покидает «Кливленд Кавальерс» для участия в турнире «Майами Хит» в 2010 году. «Одна вещь, которую я не заметил. «хочу сделать — это принять эмоциональное решение», — ответил Джеймс, когда его спросили о гневной реакции фанатов Cavaliers на этот шаг. «И, знаете ли, я хотел сделать то, что было лучше для Леброна Джеймса, и то, что Леброн Джеймс собирался сделать, чтобы сделать его счастливым». В контексте контекста его разговор от третьего лица мог также опровергнуть попытки звезды контролировать свои эмоции в напряженной ситуации.

И другие общественные деятели использовали эту технику без такой же реакции. Например, в интервью с Джоном Стюартом лауреат Нобелевской премии и правозащитница Малала Юсуфзай рассказала о том моменте, когда она узнала, что ее имя было в списке боевиков Талибана. Она боялась, но размышляла о том, как она отреагирует, если столкнется с одним из их боевиков: «Я сказала:« Если он придет, что ты сделаешь, Малала? »… Затем я отвечал [самому] себе:« Малала, просто возьми туфлю и ударь его.’”

Но доказательства такого рода разговоров с самим собой — не просто анекдоты. В своем новейшем исследовании Мозер и его коллеги провели два разных эксперимента, в которых измеряли, что происходит в мозгу, когда люди говорят сами с собой от первого лица (используя «я» или «я») по сравнению с тем, когда они используют другие местоимения или свое собственное имя. .

В первом эксперименте, который был сосредоточен на стрессовых стимулах в данный момент, участники просматривали стоковые фотографии и видеоролики из жестоких, огорчающих новостей или фильмов.После этого их попросили молча поразмышлять над тем, что они видели, сначала используя «Я», чтобы проработать свои чувства («Я был напуган»), а затем используя местоимения от третьего лица («Джейсон был напуган»). Исследователи обнаружили, что когда люди используют свое собственное имя в разговоре с самим собой, области мозга, связанные с эмоциями, проявляют гораздо меньшую активность, чем когда они говорят от первого лица. «Они испытали менее сильную эмоциональную реакцию… (и) меньше отрицательных эмоций в данный момент», — сказал Мозер.

Во втором исследовании, в котором основное внимание уделялось эмоционально заряженным воспоминаниям, исследователи попросили участников рассказать об эмоциональном событии в их жизни, половину времени вспоминая его в простой форме («Я участвовал в драке»), а другую половину. времени, позиционируя событие как часть повествования от третьего лица с их собственным именем («Джейсон вступил в драку»).В результате, аналогичном предыдущему эксперименту, Мозер сказал: «Мы обнаружили, что мы увидели уменьшение референциальных, эмоциональных областей мозга — тех, которые загораются, когда вы испытываете эмоцию, имеющую отношение к вам».

Мозер, который также является клиническим психологом и работал с ветеранами, страдающими посттравматическим стрессовым расстройством, сказал, что он очень рад видеть технику от третьего лица, включенную в традиционную терапию. Он считает, что это может улучшить традиционные методы, такие как когнитивно-поведенческая терапия, которые просят людей столкнуться со своими страхами, вспоминая травмирующее событие и переосмысливая то, что произошло.Эти методы, как отметил Мозер, часто психологически утомительны; Разговор с самим собой от третьего лица может быть более простым способом достичь того же результата.

«Все эти другие методы связаны с трудными задачами интерпретации», — сказал он. «(Это) то, что легко и может быть столь же эффективным, [и] может обеспечить расстояние, необходимое для более эффективного противостояния тревоге, с большим расстоянием и перспективой». Я могу понять это: Брина Керр, если вам интересно, чувствует себя намного лучше, чем несколько месяцев назад.

Поговорите с самим собой от третьего лица для большей ясности

Фото: Винс Флеминг (Unsplash)

Что общего у Дональда Трампа, Flavor Flav и Elmo? На этот вопрос может быть несколько приемлемых ответов, но сегодня мы ищем то, что все они, как известно, говорят о себе от третьего лица. Это не совсем убедительное голосование в пользу такого общения, но выслушайте нас: есть исследования, показывающие, что разговор от третьего лица действительно может помочь нам обдумать ситуации и помочь с эмоциональной регуляцией.

Исследование Университета Ватерлоо в Канаде претендует на то, чтобы стать «первым доказательством того, что когнитивные и эмоциональные процессы, связанные с мудростью, можно тренировать в повседневной жизни, и как это делать». По сути, было обнаружено, что иллеизм — технический термин для обозначения себя в третьем лице — может помочь нам немного изменить то, как мы воспринимаем что-то, давая нам некоторое расстояние от самих себя.

Не только это, но и вопреки тому, что мы можем думать о людях, которые говорят о себе от третьего лица, исследование показывает, что это может сделать нас более скромными и более склонными к рассмотрению других точек зрения (несмотря на то, что предлагают приведенные выше примеры — больше об этом через минуту).

«Здесь помогает разговор с самим собой от третьего лица, когда он используется, чтобы отразить на событии. То есть в размышлениях использование точки зрения от третьего лица создает дистанцию ​​от непосредственного «я» », — говорит Lifehacker Игорь Гроссманн, доктор философии, доцент психологии Университета Ватерлоо, Канада и ведущий автор исследования.